"Вознесение Марии", или "Непорочное зачатие" (1613)

Проблема парения всегда волновала Эль Греко, многие персонажи его картин создают впечатление невесомых парящих призраков, не касающихся земли. Менее удавалось художнику изображение стремительного полета ввысь, вознесения. В Италии он видел такие совершенные изображения полета, как знаменитая "Ассунта" Тициана и возносящиеся мощным потоком праведники в "Страшном суде" Микеланджело.

В алтарной картине "Вознесение Марии" (1577-1578) церкви Санто Доминго Эль Антигуо в Толедо, Эль Греко подражал тициановскому образу. Но в его трактовке фигура Марии не подхвачена общим плавным движением, а как бы балансирует на столь неустойчивой опоре, как узкий острый полумесяц. Часто в полотнах Эль Греко мотив полета приобретал отстраненные формы призрачного неуклюжего парения. Таковы картины из музея Прадо, изображающие "Воскресение Христа" (ранее 1577 года из церкви Санто Доминго Эль Антигуо и позднее, около 1600 года, возможно, для мадридского цикла Марии д'Арагон). Художник охотно писал своеобразные мистические апофеозы, в которых Мария представлена то олицетворяющей столь почитаемый испанской церковью догмат Непорочного зачатия, то в традиционном иконографическом типе богоматери Милосердия, то в сцене торжественного коронования на небесах. В подобных изображениях достигался эффект ирреального парения. Так, в алтарном образе для Госпиталя милосердия в Ильескасе (1603) удлиненная фигура Марии и ее широкий плащ, которыми она осеняет молящихся, словно повисли в безграничном пространстве.

Но на склоне лет Эль Греко вновь вернулся к мотиву вознесения. Однако он решает его в иконографических формах Непорочного зачатия. Не случайно эта картина, которая находится в Музее Санта Крус в Толедо, называется то "Непорочным зачатием", то "Вознесением Марии". Такое разногласие вполне объяснимо, так как здесь господствует впечатление неукротимого движения ввысь. Заказ исходил от городского управления Толедо и подразумевал создание большого алтарного образа для капеллы Обалье в церкви Сан Висенте. Договор оговаривал собственноручное выполнение работ Эль Греко. Центральная картина, о которой идет речь, была завершена им 17 апреля 1613 года, немногим меньше, чем за год до смерти.

Это произведение далеко не безупречно, хотя и принадлежит к числу прославленных поздних созданий Эль Греко. Как будто что-то надломилось в смертельно больном, угасающем мастере. Надо преодолеть первое ощущение вычурности и некоторой слащавости, чтобы оценить замысел картины и ее оригинальное изобразительное решение.

Узкая вертикаль композиции "Вознесения Марии" заполнена сверкающими, как самоцветы, сине-стальными, розово-красными, желто-зелеными цветовыми пятнами на сумрачном вихревом фоне. Кажется, все типы движений, которые характерны для Эль Греко и находятся за гранью реального, соединены в этом полотне. Формы растворяются в мерцающем свете, который то сгущает краски в тени, то обесцвечивает добела. Запрокинутые лица лишаются каких-либо определенных черт, неожиданны резкие ракурсы, масштабы фигур, их пропорции. Летящий по диагонали ангел с огромными черно-белыми крыльями приобщает зрителя к ощущению начинающегося полета.

Идущее в заоблачные выси, озаренное сиянием небесных светил движение в картине Эль Греко ничего общего не имеет с иллюзионистическими эффектами барочной живописи, подчиняясь законам иного, воображаемого мира. В ней смещены все реальные представления. Изображенный тип полета можно назвать медленным "всплыванием". Стихия воздуха кажется стихией воды, сквозь "толщу" которой неестественно удлиненные фигуры Марии и ангелов "всплывают" из глубин "солдатиками". Уходит в бездну смутный неузнаваемо преображенный Толедо, растворяясь во мраке, сливаясь с изображенным справа таинственным морским заливом. О реальности напоминает лишь букет роз и лилий на переднем плане, который звучит здесь сентиментальной нотой. В картине нет ни малейшего ощущения радости. Она создает смятенный и беспокойный образ: "Земля плывет как зыбкая вода", писал когда-то Гонгора.

Отрывок из сонета, посвященного гибели Карфагена, обращен к той трагической эпохе на рубеже двух великих в истории культуры столетий, в которую довелось творить и Гонгоре, и Эль Греко. Возможно, живописец когда-нибудь слышал строфы этого раннего сонета Гонгоры:

Не так неистово сквозь вихрь и свет

Спешит стрела вонзиться в плоть мишени,

Не так летит квадрига по арене

Венчать затишьем толп мету побед,

Как потаенно мчится в беге лет

К концу наш век в однообразной смене,

Безумный зверь, преследующий тени:

Круженье солнц — мелькание комет...